Творчество и современность

«Фалеристика - вспомогательная историческая дисциплина, изучающая историю орденов, медалей, знаков отличия» [1, 636]. Академик Т. Ф. Ким дал такое определение предмета данной публикации: «фалеристика - наука о наградных системах. Осознание специфики средств поощрение в любом обществе зачастую помогает раскрыть его структуру не менее ярко, чем письменные источники. Фалеристический памятники объективно отражают как характер эволюции общества, так и тип его связей с иными социумами»[2,4].

В октябре 1917 года после прихода к власти в России, новая властная элита энергетично приступила к слому прежней социально-экономической модели государства. Слом носил тотальный характер во всех сферах жизни населения. В первую очередь, согласно К. Марксу, в экономике и политики, но буквально через недели дошла очередь до социально-культурных вопросов. Не имея, в общем-то, легитимных прав на подобные «медицинские эксперименты» над населением, коммунистическая элита прибегала к простому уничтожению конкурентов не только в сфере политики и экономики, но и в сфере культуры. С монархистами разобрались сразу, С либералами, демократами и социалистами (социально-политической основой белого движения) в течение трёх - четырёх лет гражданской войны. Во время наступления Деникина на Москву в 1919 году в заложники попал даже К.С. Станиславский. Так как настоящие «буржуи» были перебиты задолго до этого, хватали и пускали в расход деятелей культуры, науки образования, техники, медицины и мелкого и среднего духовенства. За Станиславского заступились.

Но просто уничтожить население, ментально сформировавшиеся в предыдущую социально-политическую, эпоху было невозможно. Некому было бы строить царство светлого будущего. Заменить и заселить освободившееся геополитическое пространство какими-нибудь антропогенными обезьянами тоже не получалось за неимением последних, хотя подобные попытки и предпринимались. Вплотную встала проблема коррекции старых поколений и воспитания молодых. Процесс сложный и длительный, который невозможно было решить одной идеологией и пропагандой. В дополнение к вербальным и печатным каналам идеологической информации необходимо было создать материальную среду, в которой население находится постоянно и постоянно подвергается её в первую очередь визуальному воздействию. Часто не напрямую, а опосредованно. Подобного рода среда, существующая продолжительное время, и помимо чисто утилитарной несёт в себе информационную функцию, включающая символизм, мифологию, эстетику, традицию, этническую идентификацию, иерархическую упорядоченность и прочее, прочее, прочее. Проще говоря, культуру. В данной ситуации культуру, поставленную на службу интересам правящей элиты, ею монополизированной.

Управление массами населения осуществлялось примитивным принуждением, на которое порой не хватало сил и средств, зачастую просто неэффективное, требовать требовало дополнения в виде культурного и эмоционального воздействия на массы. Для этого взамен старой, уничтоженной, необходимо было создать новую мифологию. «Миф - архетипическая канва, это актуализированный духовный строй конкретной культуры»[3, 4]. Зримым воплощением мифа является символ. «Символ - это элемент живого сакрального мифа и неизбежная ступень к нему»[3, 6].

Если в СССР в сфере производства ещё оставалась ничтожная негосударственная доля в виде кооперативной или кустарной, то в сфере идеологии и культуры роль государства, была тотальной. На дому кустарь мог сшить сапоги, портной - костюм, а колхозник сплести корзину и потом продать их на рынке. Но на дому нельзя было напечатать книгу, написать картину, поставить спектакль или снять кинофильм. Это в какой-то мере облегчает задачу проследить логику эволюции процессов, происходящих в культуре СССР, в том числе в архитектуре. Поэтому любое событие в этой сфере от постройки Днепрогэса, Дворца труда или бани связывалась с Советской властью, служило олицетворением заботы партии (актива политической элиты страны) о народе, зримым воплощением новых социальных идей и созданного с их помощью государства. Архитектурные объекты, сами по себе являясь символами страны, имели ещё и конкретные символическое наполнение: декор экстерьера и интерьера, картины, мебель, росписи техоборудование (люстры) с идеологизированным декором. В силу своей сущности архитектура распространялась непрерывно во времени и неограниченно территориально по всему СССР. Этот идеальный символ власти существовал не только сам по себе по месту возведения. Престижные архитектурные объекты, прежде всего возведённые при Советской власти, фигурировали на экранах кинотеатров, на страницах печатной продукции (плакатах, книгах и тому подобное), театральных декораций, элементах оформления массовых мероприятий. Макеты главных архитектурных сооружений вывозились на международные выставки наряду с продукцией советской промышленности и сельского хозяйства, культурными артефактами. Архитектура стала главным визуальным символом СССР в силу своей монументальной масштабности, долговечности, практичной коннотации материального и идеального.

На противоположном поле се культурной сферы находится другой культурное проявление - государственной награды. Если архитектура апеллирует к широким массам населения, то наградная система к конкретному члену социума. Воздействие на него носит сугубо индивидуальный характер. Орденский знак (именно он является предметом рассмотрения данной публикации) в отличие от архитектурного объекта, является произведением мелкой пластики, ювелирного искусства.

Отечественная наградная система развивалась параллельно с западноевропейскими тенденциями. Вектор её развития происходил в рамках существовавшей тогда в Европе государственно-религиозной традиции, берущий своё начало от духовно - рыцарских орденов. Ордена были посвящены тому либо иному христианскому святому, хотя и могли учреждаться по конкретному поводу. В XIX веке эта тенденция в Европе стала размываться в связи с появлением персонифицированных ордеров, посвящённых либо лицам, либо историческим деятелем. Ещё раньше (XVIII век) начался процесс создания внесословных орденов, лишённых клерикального характера, что соответствовало просветительским тенденциям развития общества (например, в Пруссии «Pur le Merite» или в Польше «Virtuti Mtlitare»). России эти изменения не коснулись (крест за труды по сельскому хозяйству имел статус медали вплоть до 1917 года).

«Уже 10 ноября 1917 года Советской властью было опубликован декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов. Упраздненные были и все царские ордена, медали и знаки отличия» [2, 238].

Но буквально через год 16 сентября 1918 года был утверждён орден «Красное Знамя РСФСР» пока в республиканском статусе, который он сменил на союзный 1 августа 1924 года. Символы, используемые в ордене, естественно не могли повторять прежние императорские. Суть идейной - политической концепции властителей нового государства, базирующейся на российско - коммунистической версии марксизма, заключалась в использовании людских, материальных и природных ресурсов России с целью разжигания социалистического переворота во всём мире с последующим растворением России и её населения во всемирном коммунистическом супер-государстве. Во главе этого супер-государства властная элита СССР видела конечно себя и жила в этой иллюзии первые 10 лет существования Советской власти. Первый нагрудный знак зримо воплощал это кредо: на нём появились нейтральные вненациональные символы Красного Знамени, Красной Звезды, инициативу введения которой приписывают Л. Троцкому и впоследствии широко во всём мире известный символ труда серп и молот которые «впервые появились на монетах Чили в 1895 году» [6, 148].

Второй Орден Трудового Красного Знамени появился 24 марта 1921 года тоже в республиканской версии и с нейтрально-универсальной символикой красного знамени, звезды, серпа и молота.

Впоследствии впервые в орденской практике на знаке ордена оказалось плотина гидростанции (в 1928 году), но мыслилось она как технический, а не архитектурный объект, символизирующий чисто технические достижения СССР, лишённый каких-либо дополнительных смыслов. Третий вариант ордена тоже следовал традиции синхронно воплощать политику и идеологию текущего момента. В глубине властных структур уже назревал концептуальные перелом, но в широких народных массах разоблачать коминтерновские перспективы считали преждевременным. Поэтому третий орден - орден Ленина, созданный в традиции персонификации, тоже был ориентирован на международное пространство, населённая «прогрессивным человечеством», а конкретно пролетариатом. Тем более, что орден носил имя вождя этого мирового пролетариата. Наградная система - явление штучное и неспешное. Ордена утверждаются редко, награждает ими тоже не часто и очень выборочно. Поэтому реакция наградной системы на политическую конъюнктуру носит замедленный характер.

Другое дело архитектура. Строить нужно много, всегда и везде на всей громадной территории СССР. Соответственно реакции на изменение социальной - политических концепций управления страной более оперативны и зримы. Часто меняются архитектурные стили - авангард, конструктивизм, постконструктивизм, ар-деко и, наконец, неоклассика за неполные 20 лет. Появились сотни крупных архитектурных объектов, десятки успели стать символами советского государства. К концу периода две трети перестали быть таковыми и были осуждены вместе с авторами. Всё это на глазах миллионов зрителей и непосредственных участников процесса.

За этот же период в сфере государственных наград было учреждено пять орденов, эволюция художественных решений которых отставала от смены политических парадигм лет на 10. На первое десятилетие - универсальные звёзды, знамёна, серп и молот, на второе – к универсальным символам добавляется такие же не нейтральные фигурки красноармейца, рабочего и работницы (ордена Красной Звезды и Знак Почёта), которые могут восприниматься как представители вненационального пролетариата. Туда же можно отнести и Ленина - вождя этого международного пролетариата.

Смена политической парадигмы советского государства в начале 30-х годов почти не затронула наградную систему. Хотя в архитектуре, живописи, театре, кино, прикладном искусстве произошёл коренной перелом. С авангардом, конструктивизмом (международными стилями) было покончено в угоду новой концепции развития социалистического государства. Ставка на мировую революцию и глобальную международную бесклассовую благодать оказалось неосуществимой утопией. На повестку дня встала в создание монолитной империи на советской территории с опорой на внутренние ресурсы и собственный народ. В закрытом письме 1930 года Сталин даёт характеристику текущему моменту: «Весь мир признаёт теперь, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию …» [4, 182]. Культурную политику нужно было нагружать новыми смыслами патриотизма, народности и … партийности (модернизированная триада Уварова - самодержавие, православие и народность).

Исчерпав ресурс идеологии интернационализма власти - понадобился новый миф, при помощи которого можно будет ориентировать соблазнённое этим мифом население на новые усилия распространению теперь уже державного государственного образования. Для другого мифа понадобилась другая символика. Другой под рукой не оказалось. Пришлось повернуться лицом к старой, ещё вчера проклинаемой тысячелетней исторической традиции, черпать из неё примеры социально-политической стратегии, образцы для создания обновлённой материальной среды для населения, через посредство который можно будет перевоспитать человека в духе патриотизма, народности, сделать из неё сторонника теперь своей национально-коммунистической власти. Прекратилась тотальное уничтожение памятников дореволюционной культуры. Теперь они с удовольствием после коммунистической косметической корректировки включались в советскую культурную среду. В репертуаре театра и кино появились национальные исторические сюжеты, те же темы начали с энтузиазмом осваивать литераторы, ну а вслед за всеми и художники. Но главная роль в этой эволюции и теперь принадлежала архитектуре. Она архитектурная эволюция освещается в СМИ (тогда печать и радио), разъясняется с правительственных трибун, популяризируется другими видами искусства. Архитектура создаёт новую стилистику, объясняет смыслы бытия в новой среде, её символика теперь доступна восприятию широких масс населения в отличие от международного стиля.

А наградную систему, как было сказано выше, эти эксцессы обошли стороной. До начала сороковых годов даже сложилось парадоксальная ситуация. Артисты-орденоносцы на сцене воплощали теперь образы царей, князей, императорских генералов, помещиков и капиталистов, а во внеслужебное время щеголяли в орденах с коммунистической символикой, скроенных по лекалам пролиткульта.

Государство строило иерархическую пирамиду управления, вертикаль власти. На этой оперативно отреагировала советская архитектура - любая инициатива власти в СССР зеркально отражалось в произведениях советского искусства и других событиях культуры. Перемены не заставили себя ждать. Самое главная - вертикализация советской архитектуры в отличие от расплющенной в горизонтальном направлении конструктивистской традиции. Принцип центра, вертикальный оси в масштабах государства проецировался на отдельное здание, если оно было более-менее масштабно. Новая (традиционная) стилистика тяготела к башенной архитектуре. Планировочные решения стремились созданию иерархии центров от малых к средним, вот средних крупным, от крупных к Москве, ментальному центру новых прогрессивных эволюционных процессов, которому будут дрейфовать другие государственные образования, созревшие для этого. Рассуждение о том, что СССР (Россия) должен раствориться в будущем всемирном Союзе пролетарских государств воспринималось как государственная измена.

Свои коррективы в функционировании наградной системы СССР внесла начавшиеся мировая война. Прежде всего это эпохальное событие отразилось на количественном факторе. За 4 года Великой Отечественной войны учредили 11 орденов. В два раза больше, чем за два предыдущих десятилетия. Если орден Отечественной войны, учреждённый 20 мая 1942 года, нёс на себе стилистические признаки существовавших на тот момент советских орденов, то в ордене Кутузова, учреждённом вместе с орденами Суворова и Александра Невского 29 июля 1942 года, наконец -то появился архитектурный сюжет, уже десятилетия используемый всеми видами других визуальных искусств СССР. «Проект ордена разработал художник Н И. Москалёв. Сначала он предложил вариант ордена в виде пятиконечной звезды с изображением Спасской башни, серпа и молота в центре. После обработки эскиза серп и молот убрали, вместо них появился портрет М.И. Кутузова» [8, 28]. Изображение серпа и молота были меньше, чем голова Кутузова, практически заслонившая Спасскую башню и кремлёвскую стену, да Так сильно что, что что шатёр башни стал напоминать могильное обелиск, установленный на макушке полководца. В первоначальном проектном варианте ажурный серп и молот позволяли без проблемно считывать и башню, и стену. Видимо сам архитектурный объект оказался визуально самодостаточным. И когда настал черёд разработки ордена Славы, идея Москалёва нашла своего воплощение уже в чистом виде, «… согласно решению Наркомата обороны была утверждена группа по созданию солдатской награды. В неё вошли: художник Н. Москалёв, архитекторы Военпроекта И. Телятников и Б. Бархин, художник-график Ф. Малиновский и другие» [7, 95]. Первоначально орден задумывался как орден Багратиона с профилем последнего в медальоне. Потом название поменяли на «Слава» уже с профилем Сталина. «Это не годится - показал вождь на свой барельеф - убрать. У нас есть Спасская башня. Это символ и Москвы, и всей страны. Вот её и надо поместить» [7, 96].

Спасская башня стала символом страны не случайно. Конечно, до неё роль символа выполняла в течение нескольких лет «Вавилонская башня» Дворца Советов. Его образы тиражировались почти во всех областях визуальных искусств, выполнявших пропагандистскую функцию, вплоть до конфетных фантиков. Его макет вывозили на международные выставки. Казалось бы ничего не препятствовало тому, чтобы Дворец Советов стал символом СССР. Ничего кроме одного - его так и не построили. А символ был нужнее здесь и сейчас. Шла Великая Отечественная война и символ был нужен не только для орденов. К концу XIX века в разных странах сложилась традиции Наряду с законодательно утверждёнными государственными символами использовать неформальные. К таким становится обычно столичный архитектурный объект, либо обладающий крупным масштабом, выразительными архитектурными формами, зачастую в виде башен, либо освещённый многовековыми историческими обычаями. В Египте - пирамиды Гизы. В Греции - афинский Парфенон.В Риме Колизей (несмотря на соседство с Ватиканом). В Англии - лондонская башня парламента. Во Франции - парижская Эйфелева башня. В США - статуя Свободы, имеющая статус башни.

В России в имперский период своеобразный ментальный центрообразующий вертикальный осью государства служило петербургская Александровское колонна на Дворцовой площади. Но в СССР столицей стала Москва, она же и центр государства. А в самой Москве центр - Кремль. А в Кремле ещё с 15 века существовала олицетворяющая как светскую, так и духовную власть третьего Рима вертикальная центрообразующая ось - колокольня Ивана Великого. Но для коммунистическо-атеистических правителей СССР это было неприемлемым вариантом. Выбор сам по себе пал на Спасскую башню, хотя она была ниже колокольни. На башне раньше была надвратная часовня, но об этом мало кто помнил. Особенно после того, как башню увенчали звездой. Так Спасская башня стала символом СССР и заняла своё законное место на советских орденах. Учреждённый с орденом Славы 8 ноября 1943 года орден «Победа» разрабатывался сразу после него и продолжил предыдущую концепцию. Увеличенный медальон включал тот же архитектурный объект, только дополненный Мавзолеем Ленина и зданием Верховного Совета, скромно выглядывающего из-за кремлёвской стены. «И художник Кузнецов продолжал разработку проекта полководческой награды … 19 октября 1943 года Сталину показали образец. Вместо Ленина и Сталина он предложил поместить в центре круга либо герб СССР, либо Спасскую башню с фрагментом кремлёвской стены. 23 октября из семи эскизов вождь отобрал один – пятнадцатый вариант с надписью «Победа». При этом он пожелал увеличить в размерах башню и стены и наложить их на голубом фоне, а штралы между лучами пятиконечной звезды уменьшить.»[7, 96]. Вероятно, приоритет включения архитектурных объектов в дизайн орденских знаков принадлежит вождю народов. В мировой практике подобное случилось уже позже.

Следует также отметить, что в разработке знаков советских полтоводческих орденов участвовали и архитекторы. «В группу архитекторов, которых возглавлял академик И.В. Жолтовский, попали архитекторы И. С. Телятников, Н И. Гайгаров и академик архитектуры Л.В. Руднев» [7, 83]. Автором ордена Александра Невского стал И. Телятников. В заключении можно привести цитату, посвящённая монетам, но которая вполне уместно и по отношению к орденам: «… одна из важнейших функций монеты -прокламативная. Монета представляет собой «ходячий плакат» из металла, постоянно находящийся в обращении. Этот «металлический плакат» пропагандирует определё ценности, идеологические тезисы, предметы веры, правителей или, например, государственный строй - в словесной или символической форме. Но всегда и неизменно ценности и идеи, личности, попавшие в фокус этой пропаганды, должны быть ясны населению, иначе такая функция не работает» [5, 132].

Библиографический список

1.Современный словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1993

2.Всеволодов И.В. Беседы о фалеристике. Из истории наградных систем. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990

3. Энциклопедия. Символы, знаки, эмблемы. М.: АСТ, 2004

4. Громов Е. Сталин. Искусство и власть. М.: Эксмо, 2003

5. Володихин Д. Громкогласный кур // Родина, 2023, №4. С.131-133

6. Щелоков А.А. Увлекательная геральдика. М.: Эксмо, 2007

7. Смыслов О.С. Загадки советских наград 1918-1991годы, М.: Вече, 2005

8. Тарас Д. Боевые награды СССР и Германии Второй мировой войны. М.: АСТ, Мн: Харвест, 2002

ARCHITECTURE AND SOVIET PHALERISTICS

Balandin V.S., Professor

Kryachkov Novosibirsk State University of Architecture, Design and Arts

Abstract. The publication examines the semantics of the orders of the USSR,

the evolution of their symbols and the appearance for the first time of images of architecture in the design of orders. A close relationship is revealed between the evolution of visual images of architecture and other plastic arts and the change in phaleristics lagging behind by almost a decade. The influence of the political course of the leadership of the USSR on this process is emphasized.

Keywords: phaleristics, architecture, orders of the USSR, evolution of symbols.