Творчество и современность

     Исторический анализ. Создание проектов городов-садов в Западной Сибири сопряжено и с общими тенденциями развития мирового и отечественного градостроительства, и с региональной спецификой. Особое место в ряду проектов западносибирских городов-садов занимают проекты, созданные в годы советской власти. В этих проектах воплощаются принципы трансформации идеи города-сада в новых социальных условиях.

     Организация «Русского общества городов-садов» в Петербурге (1913 г.), вступление России в Международную ассоциацию городов-садов и городской планировки, тот факт, что «уже к концу первого десятилетия ХХ в. тема «город-сад» становится одной из центральных в архитектурной периодической печати» – вот лишь некоторые свидетельства серьезного внимания к этому типу поселений в предреволюционный период [2, с. 71].

     Изначально говардовская идея города-сада основывалась на кооперативной земельной собственности. В России же, как отмечает В.Л. Ружже, «содержанием движения за “города-сады”» явились «идеи о необходимости планомерного роста городов и поселков, их благоустройства, ослабления жилищного кризиса в крупных центрах строительства поселков на железных дорогах и т.п.» [8, c. 6–7].

    В числе других районов страны идея города-сада получила распространение и в Сибири. Отделения Русского общества городов-садов возникают в Барнауле и Бийске. Решающее значение, которое имели для народнохозяйственного развития Сибирского региона железные дороги, нашло свое отражение в практике проектирования городов-садов. В 1916 г. Министерством путей сообщения принимается решение «О строительстве поселков-садов для служащих Николаевской, Омской, Томской железных дорог, под Петроградом и Москвой» [2, c. 75]. В том же году гражданским инженером А.Д. Крячковым по заданию Управления Кольчугинской железной дороги был выполнен проект города-сада при Управлении дороги на станции Кузнецк. Трапециевидный участок города-сада разбивался на ряд секторов системой широких радиальных и кольцевых улиц. Композиционным центром города-сада служила вокзальная площадь, по главной оси которой размещались наиболее значительные постройки: железнодорожный вокзал ст. Кузнецк (на восточной оконечности площади), здание Управления Кольчугинской железной дороги (на западной стороне) и церковь (в центре). С севера и с юга здание Управления фланкировали два одинаковых участка – народного дома и школы. Основная планировочная ось замыкалась пейзажным парком.

    В 1916–1918 гг., по инициативе Кузнецкого каменноугольного и металлургического общества, разрабатывался проект нового металлургического завода в Кузбассе. Местом его постройки была избрана территория на левом берегу р. Кондомы – у станции Туштулеп – неподалеку от Кузнецка. При заводе на противоположном берегу р. Кондомы «по типу городов-садов» проектировался поселок для рабочих и служащих – «с радиальной распланировкой главных улиц и усадебным размещением отдельных небольших домов». В центре шестилучевой радиальной системы, составлявшей планировочную основу поселка, как и в схеме Э. Говарда, располагалась зеленая зона. Композиционное ядро поселка опоясывалось кольцом общественных зданий, наиболее крупными из которых являлись народный дом, техническое и ремесленное училища. На расстоянии около пятисот метров от общественного центра поселка, в месте пересечения одной из лучевых магистралей с поперечной улицей, предусматривалась небольшая площадь круглой формы, вокруг которой должны были находиться здание правления завода и особняки директора и двух его помощников.

     По типу города-сада был выполнен в 1917 г. проект северной части Барнаула. В основу проектного решения было заложено стремление к созданию в «жилой части» города условий для «спокойной, удобной и здоровой жизни» [7, c. 35]. По замыслу автора, барнаульского городского архитектора члена Русского общества городов-садов И.Ф. Носовича, «высокая песчаная площадь», больничный городок и загородная роща должны были образовывать будущий «главный деловой центр города» [6, c. 100]. На центральной площади сосредоточивались городские учреждения и Управление Алтайской железной дороги. В начертании плана выделялись две торговые площади, одна из которых, имевшая круглую форму, являлась центром шестилучевой радиально-кольцевой системы, композиционно напоминавшей говардовскую схему города-сада. Предпочтение в проекте И.Ф. Носовича отдавалось «закругленным» улицам в связи с тем, что такая конфигурация «дает возможность наиболее выгодной трассы и вместе с тем придает красоту и уют улице и охраняет от сквозных ветров». Зеленые посадки, как и у Говарда, подразделялись на насаждения общественного пользования и находившиеся в частном пользовании. При каждом доме предусматривались сад и огород. Площадь земельных участков была сокращена до 600–900 кв. м, вместо «ранее установленных городской практикой крупных строительных участков размерами 1300–1800 кв. м» [6, с. 100].

     Воздействие говардовских идей в чистом виде и в форме всевозможных интерпретаций «города-сада» показательно и для начального этапа развития советской градостроительной теории – вплоть до конца двадцатых годов. Наряду с апологетами городов-садов в указанный период встречались и принципиальные их противники. К числу последних принадлежал М.Я. Гинзбург, писавший в 1926 г.: «... этот говардовский идеал не отстал ли от современности не меньше чем на десять лет, а от нашей советской современности и на более значительный срок?» [3, с. 3]. Между тем мысль о создании советского «города-сада» оставалась по-прежнему достаточно популярной. Ряд осуществленных и оставшихся в проектах городов и поселков-садов являлся не просто данью модной архитектурной теории, но и выражением глубинных процессов, протекавших в градостроительстве. Характеризуя идею города-сада как «социально-культурную концепцию», О.Н. Яницкий подчеркивал, что она «была не только реформистской утопией, но и характерным образом мышления, сложившимся в ходе интенсивной урбанизации ХIХ в.», «своеобразной формой осознания европейской буржуазной культурой противостояния человека и природы» [11, с. 16]. Отмечая принципиальные отличия в понимании городов-садов до и после революции, он обращает внимание на то, что «от буржуазно-либеральной концепции осталось лишь одно название» [11, с. 26].

    Одним из первых сибирских городов-садов, созданных за годы советской власти, стал Щегловск, проект планировки которого, удовлетворявший «требованиям гигиены, удобства и красоты», появился на свет в итоге открытого конкурса, проведенного в 1921 г. среди профессоров Томского технологического института. В проекте томского городского архитектора П.А. Парамонова, признанном лучшим среди представленных на конкурс, планировочное решение основывалось на сочетании ортогональной разбивки территории с системой радиальных улиц, обеспечивающих связь «главного центра» с промышленной зоной, железнодорожной станцией, пристанью на берегу Томи и центром Заискитимского района. Планировочная структура генплана города, задуманная так, чтобы «каждая часть города» была «окружена парками и заключена в зеленое кольцо» [6, с. 101], дополнялась зелеными насаждениями, в число которых входили: «широкий кольцевой парк с ответвлениями к окраинам города, где должны быть размещены школы, детские сады и другие районные общественные здания»; «сад с видом на реку» на берегу Томи.

    В 1918–1919 гг. в Омске был создан и перенесен на местность план хутора кооперативного товарищества, переработанный по инициативе санитарного врача Гречищева «по идеям города-сада», в дальнейшем превращенный в сельскохозяйственную ферму Омского коммунхоза. С учетом опыта городов-садов проектировался г. Каракорум в Алтайском округе. В Новониколаевске в 1921 г. под воздействием лекции А.И. Петрова «О международном движении городов-садов», прочитанной в Научном обществе при народном музее, инициативной группой была предпринята попытка создания города-сада на территории, примыкавшей к городской черте, не получившая поддержки Коммунального отдела и Губсовнархоза [7, с. 35].

    Созданный в 1921 г. А.Д. Крячковым проект плана Колонии семейных рабочих Киселевского рудника сочетал в себе четкость регулярной планировки с обилием зелени общего пользования, что сближало данную разработку с рассматриваемыми выше вариантами городов-садов. Ортогональная сетка улиц, ориентированных по странам света, дополнялась диагональными направлениями, пересекавшимися в центре поселка. Центральные кварталы обрамлялись бульварным кольцом, имевшим конфигурацию вытянутого девятиугольника, симметричного относительно планировочной оси "север-юг", связывавшей селитьбу с основным производством. Промышленная зона отделялась от селитьбы озелененными участками. На периферии городской территории намечались больница, кладбище, кирпичный завод, скотобойня, огороды и «сельскохозяйственная колония». В предложенном А.Д. Крячковым решении генплана четко прослеживается взаимосвязь с традицией градостроительства классицизма.

     Попыткой создания целостной схемы развития города явился выполненный инженером И.И. Загривко эскизный проект планировки Новониколаевска, представленный в ноябре 1925 г. на рассмотрение в Новониколаевское отделение Всероссийской ассоциации инженеров.

    Упорядоченное решение генплана города рассматривалось автором в качестве альтернативы застройке, лишенной «руководящей мысли, продуманного цельного плана», создававшей «серьезную угрозу санитарно-гигиеническим, эстетическим и экономическим интересам молодой столицы Сибири» [10].

      Сохранение ортогональной разбивки существующих кварталов сочеталось в проекте с диагональными магистралями, исходящими из общегородского центра. При этом образовывалась система из восьми радиальных улиц. Одна из диагональных магистралей – «главная улица» – намечалась вдоль реки и железной дороги – через всю освоенную в пределах сложившихся границ застройки территорию правобережья Оби, с дальнейшим выходом в парковую зону, где предполагалось разместить детские дома, санатории и дома отдыха. На эту же ось «нанизывался» центр Закаменского района. Вторая диагональная магистраль, перпендикулярная главной улице, связывала центральную городскую площадь с Ипподромским районом и левым берегом Оби.

     Конфигурацией, принципами функционального зонирования селитебные образования левобережья и вся правобережная часть города напоминали и секторообразный фрагмент центрического плана идеального города, и разработанную Э. Говардом схему города-сада. Аналогия подтверждается и авторскими определениями составляющих генерального плана – «рабочий поселок-сад», «пригород-сад», «рабочий пригород-сад». При сопоставлении форм пространственной организации городской среды, предложенных И.И. Загривко, с говардовскими рекомендациями обнаруживаются как черты сходства, так и существенные различия.

    К числу совпадений можно отнести: решение генплана в «кругообразной» форме»; размеры левобережных поселений, приближающиеся к предусмотренным для городов-садов; отвод значительной части территории «для парков, площадок для игр и т.п.» [5, стб. 262], наличие кольцевой магистрали и «зеленого пояса» [4, с. 19, 22].

    Несоответствия заключались в принципиальном отличии форм землепользования от предложенных Говардом; отказе от «кружной железной дороги» в чистом виде; существовании в правобережной части сразу двух фокусов схода радиальных направлений.

    Более же всего работу И.И. Загривко сближал с «говардовским идеалом» сам ее схематизм, то, что она, по выражению С.Н. Баландина, являлась не генеральным планом, а «скорее только теоретической попыткой решения проблем перестройки города в новых исторических условиях» [1, с. 67].

    Заключение. Общим для выполненных в Западносибирском регионе проектов городов-садов является достаточно формальное восприятие идей Говарда, чаще всего воплощавшееся в подражании «теоретической» схеме с минимальной привязкой плана к конкретной местности. В ряде случаев присутствуют попытки использования классицистических композиционных решений с увеличением площади зеленых насаждений. В проектах сибирских городов-садов, выполненных после революции, воспроизводится структурная схема и выхолащиваются социально-реформаторские задачи. В последующий период понятие города-сада в Сибири, как и в целом в стране, лишается своей изначальной социальной составляющей, постепенно превращаясь в вербальную антитезу «капиталистического» города.

Библиографический список

1. Баландин С.Н. Новосибирск: История градостроительства 1893–1945 гг. – Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1978.

2. Борисова Е.А., Каждан Т.Н. Русская архитектура конца ХIХ – начала ХХ века. – М.: Наука, 1971.

3. Гинзбург М.Я. Новые методы архитектурного мышления // Современная архитектура. – 1926. – № 1. – С. 1–4.

4. Гоуард Эбенизер. Города будущего. – СПб.: Тип. Т-ва «Общественная польза», 1911.

5. Новый энциклопедический словарь / издатели: Ф.А. Брокгахз, И.А. Ефрон. – СПб.: Брокгауз-Ефрон. – Т. 14: Головин-Гривица, Б.Г.

6. Петров А.И. Планировка городов-садов Сибирского края // Коммунальное дело. – 1929. – №2(97). – С. 98–102.

7. Петров А. Опыт постройки городов-садов в западной Сибири // Коммунальное дело. –  1923. – №1(4). – С. 35–38.

8. Ружже В.Л. Прогрессивные творческие воззрения архитекторов петербургской школы конца ХIХ – начала ХХ в. (Идеи «городов-садов»): автреф. дис. ... канд архитектуры. – М., 1961.

9. Сибирская краевая плановая комиссия. Материалы к пятилетнему плану развития народного хозяйства и культурного строительства Сибирского края. – Новосибирск: Сибкрайиздат, 1930.

10. Советская Сибирь. – 1924. – 12 марта.

11. Яницкий О.Н. Экологическая перспектива города. – М.: Мысль, 1987.